no shit
По ночам кровь приливала к его рукам.
Вены вспухали, и иногда ему казалось - что еще чуть-чуть, и красное польется сквозь поры, выступит по линии жизни и по кромке ногтей.
Зато давить перестанет, и не сложно станет поднимать руки, тяжелые, словно кровь - не кровь, а жидкое золото.
Он сидел и смотрел, как она пульсирует, будто живая, будто чужая и не его, и не хотелось ничего делать, а она - хотела.
Руки занять - чем угодно, лишь бы не лежали без дела, наполняясь, будто живая пиявка, жирея на бездействии.
Больно и через не могу, пальцы пухлые и еле слушаются, гнутся с трудом.
Но все равно - еще, еще. Требуют, дергают, ищут.
Когда он нашел то, что они хотели, кровь схлынула с его рук, и он еще успел подумать о свободе прежде чем она ударила ему в голову.
Теперь он был чужим.
Вены вспухали, и иногда ему казалось - что еще чуть-чуть, и красное польется сквозь поры, выступит по линии жизни и по кромке ногтей.
Зато давить перестанет, и не сложно станет поднимать руки, тяжелые, словно кровь - не кровь, а жидкое золото.
Он сидел и смотрел, как она пульсирует, будто живая, будто чужая и не его, и не хотелось ничего делать, а она - хотела.
Руки занять - чем угодно, лишь бы не лежали без дела, наполняясь, будто живая пиявка, жирея на бездействии.
Больно и через не могу, пальцы пухлые и еле слушаются, гнутся с трудом.
Но все равно - еще, еще. Требуют, дергают, ищут.
Когда он нашел то, что они хотели, кровь схлынула с его рук, и он еще успел подумать о свободе прежде чем она ударила ему в голову.
Теперь он был чужим.