no shit
Ее окна выходили на портовые склады. Металлические коробки, одинаковые, будто клонированные, лепились на берегу, будто тюлени - тесно-тесно друг к другу, и не поймешь, где начинается один и заканчивается другой.
Подруги, придя в ее комнату-студию, всегда презрительно морщили нос. "Фу" - говорили они. "Зачем тебе такие большие окна?". Или "Да купи ты, наконец, жалюзи, сколько можно на это смотреть?". Она улыбалась, доливала им в бокалы Martini и громче смеялась. В конце концов, она знала, что никто не поймет ее тайну. Никто не посмотрит дальше гаражей, никто не увидит, что там, за ними, блестит вода. А по ночам цепочкой пробегают огоньки по мосту.
Никто не узнает, что когда очень очень плохо, можно взять большую кружку горячего молока, закутаться в толстую шерстяную шаль - бабушкину еще, старую и немного даже поеденную молью - и смотреть на закат. На то, как яркими рыжими всполохами пробегается солнце по металлическим крышам.
И чувствовать себя обладательницей целой вселенной, которую видит только она одна - через огромное окно во всю стену.
Подруги, придя в ее комнату-студию, всегда презрительно морщили нос. "Фу" - говорили они. "Зачем тебе такие большие окна?". Или "Да купи ты, наконец, жалюзи, сколько можно на это смотреть?". Она улыбалась, доливала им в бокалы Martini и громче смеялась. В конце концов, она знала, что никто не поймет ее тайну. Никто не посмотрит дальше гаражей, никто не увидит, что там, за ними, блестит вода. А по ночам цепочкой пробегают огоньки по мосту.
Никто не узнает, что когда очень очень плохо, можно взять большую кружку горячего молока, закутаться в толстую шерстяную шаль - бабушкину еще, старую и немного даже поеденную молью - и смотреть на закат. На то, как яркими рыжими всполохами пробегается солнце по металлическим крышам.
И чувствовать себя обладательницей целой вселенной, которую видит только она одна - через огромное окно во всю стену.