Они приносили ему фрукты.
Апельсины, бананы, яблоки. Яблоки - только зеленые, красные он не любил. Носить другую еду смысла не было - кормили тут хорошо. Особенно если сунуть лишнюю сотню долларов медсестре.
Он всегда радовался гостям - улыбался, вскакивал с кровати, шлепал босыми ногами по полу. Носки, как и тапочки, он не любил, снимал при первой же возможности. Зато он любил обниматься, и еще когда его гладят по ежику волос. В такие моменты на его лице возникала блаженная улыбка.
Потом он слушал. Они рассказывали ему новости из дома, а он резал яблоки. Всегда одинаково - на восемь кусочков тремя разрезами. Потом банан. После банана нож у него обычно забирали, и апельсин он чистил уже руками. Вообще, в эти моменты казалось, что ничего, кроме фруктов, его не интересует, но на самом деле он слушал очень внимательно. Так что сразу улавливал, если они забывали кого-то упомянуть.
Вроде "А как же тетушка Полли?" или "А мой пес?". Они извиняюще улыбались, и заверяли его, что с тетушкой Полли, конечно же, все отлично, а Джери только вчера получил любимую сахарную косточку.
Он удовлетворенно улыбался и отправлял кусочек яблока в рот. Вообще, он не жадный, но они слишком редко приходили, а он слишком сильно любил фрукты. Ну, все, кроме красных яблок.
Они ждали, пока он доест, а потом Сара, как обычно, не выдерживала и гладила его по щеке. Ему нравился этот жест, но после он всегда делал тоже самое. Подушечки пальцев колола щетина, и он недоуменно смотрел на руку, а потом на Сару, на то, как она всхлипывает и улыбается. Она никогда не могла сдержаться, глядя на него, на его по-детски обиженное лицо.
Но он не мог долго задерживаться на одном событии, его мысли прыгали почти моментально, так что через пять минут он снова улыбался и показывал свои рисунки. Он любил рисовать цветы, синие, желтые, фиолетовые. Красные не любил, да и, впрочем, у него и не было красного карандаша.
А еще он любил рисовать Билли.
"Это Билли", - говорил он, тыкая пальцем в фигурку человечка под желтым солнцем.
"Почему он не пришел?".
Они смотрели на него, жалостливо, как взрослые смотрят на детей, только он ведь не ребенок, он уже взрослый.
"Билли придет в следующий раз", говорили они, доверительно смотря ему в глаза.
И он им верил.
А потом они уходили и он снова застывал на кровати, и не обращал внимание на то, как приходит медсестра и убирает все недоеденные фрукты, и натягивает на него носки и укрывает его одеялом. Он вообще не будет обращать внимание на людей, только бездумно выполнять команды и кушать, когда перед ним будут ставить тарелку.
И так до следующего их прихода, и снова - без Билли, потому что Билли - он вынес себе мозги 7 лет назад, стоя перед тринадцатилетним мальчиком.
Он скалился, когда стрелял, и скалился, когда умер - безумная улыбка на застывшем лице.
И застывшие глаза мальчика напротив. Мальчика, который до сих пор любит фрукты. Все-все. Кроме красных яблок.